Дарья Дугина – первый человек, погибший в ходе СВО, с которым я был лично знаком. Дарья, как и её умнейший отец, философ Александр Гельевич Дугин, делала то, на что неспособны наши официальные пропагандисты, а тем более сами власти – она раскрывала историософские, культурологические, метафизические смыслы СВО. Враги охотились за ней и Дугиным. Они хотели убить их двоих сразу. Но вышло так, что погибла Дарья на глазах у отца.
Дарья погибла в 29 лет. Я узнал о ней, когда ей было всего три годика. С августа по декабрь 1995 года я был доверенным лицом кандидата в депутаты Государственной думы Александра Гельевича Дугина – в то время идеолога Национал-большевистской партии (запрещена в РФ), и руководил полевой работой его предвыборного штаба. Нельзя сказать, что мы много говорили друг с другом о детях, но я знал, что у Дугина – сын и маленькая дочка, Даша, а он знал, что у меня – двое сыновей.
Познакомился я с Дашей в Париже в ноябре 2015 года. Будучи корреспондентом канала «Царьград», она освещала, как живёт французская столица после террористических актов исламистов, а я приехал в Париж на конференцию правых антиглобалистов. Был праздник божоле. И мы с парижскими и русскими друзьями отмечали его в ресторанчике активистов партии Марин Лё Пен где-то поблизости с церковью Сен-Этьен-дю-Мон (пятый округ). Александр Гельевич не мог бы к нам присоединиться, так как в 2014-м Евросоюз его включил в санкционные списки за то, что он, будучи медийным человеком, известным интеллектуалом, солидаризовался с русским восстанием на юго-востоке Украины.
Даша прекрасно владела французским. Я давно заметил, что люди, хорошо знающие французский язык, – в той или иной степени снобы, в той или иной мере играют в аристократов. В Даше не было ни грамма снобизма. Открытая, жизнерадостная, умная девушка. Мы вспоминали общих знакомых, забавные истории, с ними связанные. Да и вообще – вечеринка проходила шумно. После терактов исламистов парижане посещали кафе и рестораны ещё более активно, чем прежде, чтобы показать: террористам их не запугать. На русский взгляд, такая реакция на терроризм забавна. Но во Франции почти все важные вопросы решаются в кабачках. Вот и мы засиделись в кабачке до ночи. Мы с другом остановились в 18 округе, и едва не опоздали на последний поезд метро…
Потом мы неоднократно переписывались с Дашей. Я следил за её репортажами, презентациями, лекциями. И она всегда откликалась на мои сообщения так, будто их с нетерпением ждала. А ведь могла бы зазнаться. Я знаю немало людей, которые, добившись маломальского успеха, небольшой известности, «включали сноба». Даше было чуждо такое плебейство. В последний раз мы переписывались за три дня до её гибели. Она похвалила мой текст о Петербурге как о плацдарме старой Европы и выразила желание написать для нашего издания статью о чём-то сложном. На выходные я уехал на Карельский перешеек, в лесной посёлок, куда не пробивается мобильная связь и тем более интернет. Точнее, чтобы позвонить или прочесть сообщения, надо идти в определённое место на берегу озера, куда связь и сеть пробиваются самым мистическим образом. Придя туда и прочитав сообщение о гибели Дарьи, я сперва не поверил. Испытал шок. А потом осознал: удивляться нечему. На войне как на войне.
Дарья была бойцом информационного и смыслового фронта СВО, а с нами воюет подлый, но умный враг. Украинцы – исполнители. Пешки. Истинный враг наш гораздо серьёзней и изощрённей. И он понимает, что прежде всего надо бить по смыслам и по тем, кто их вырабатывает. Ибо бессмысленное сражение обязательно будет проиграно. А Даша и её отец, Александр Гельевич Дугин, вырабатывали смыслы СВО. Русские смыслы.
Тем, кто воевал, мои размышления, наверное, покажутся сентиментальными. И всё же. Вот я вспоминаю наше общение с Дарьей в Париже в ноябре 2015 года. Никто не знает, что написано у него на роду. Вот и 23-летняя талантливейшая Даша не знала тогда, что ей осталось жить всего семь лет. Она до 30-летия не дожила. В конце 1995 года 33-летний кандидат в депутаты Госдумы, молодой философ Александр Дугин, конечно, не знал, что ему предстоит пережить самое страшное человеческое горе – смерть собственного ребёнка. Не знал он об этом, и идя на фестиваль «Традиция», после которого террористы убили Дашу. Даша сгорела на глазах Александра Гельевича. Можно представить трагедию страшней? Рок.
Реакция украинцев на убийство Дугиной была предсказуемой. После «взорвавшегося кондиционера», «мёртвых личинок сепаров» (это они так об убитых детях Донбасса), «поджаренных из колорадов» и прочего «креатива» ждать от той стороны благородной реакции было бы наивно. «В Украине продажи шампанского побили новогодний рекорд» – так отозвался на смерть Дарьи Дугиной украинский политтехнолог Владимир Петров. Где будет встречать новый год этот Петров? И будет ли встречать его вообще? Он наверняка уверен, что будет. Я – нет. Я не уверен, что этот Петров вообще будет.
На Украине любят ёрничать по поводу русских трагедий, а потом удивляются, а им за что? А вот за это: за взорвавшие кондиционеры, за мёртвых личинок Донбасса, за барбекю из сепаратистов, за «эко жахнуло». Все энергии взаимосвязаны. Смерть – не повод для ёрничества, даже если это смерть врага. Смерть мстит за несерьёзное к себе отношение. Но украинцам этого никто не объясняет и не объяснит. На Украине много политтехнологов, но нет мыслителей. Есть на Украине свой Дугин? Нет. Есть своя Дарья Дугина? Нет. И быть их не может. И, пожалуйста, не надо вспоминать об историке Михаиле Грушевском. Кто на Украине осмысляет место этой страны в современности и будущем? Ищет метафизические смыслы её бытия? Никто. Не Арестович же, право слово. И эта интеллектуальная импотенция украинского национализма – тоже наказание. Наказание за хамскую самонадеянность, за тупую надменность. Народ, который согласился возвеличить садиста и психопата – речь о Степане Бандере, не мог в итоге сам не обезуметь.
Что касается нашей «либеральной оппозиции», то с ней давно всё ясно. Свежая иллюстрация – сетевая «шутка» Люси Штейн (именно так – Люси). Фото, где Александр Дугин держится обеими руками за голову, глядя на пылающий автомобиль, в котором сгорает тело его дочери, она подписала – «Кто-нибудь видел мою девчонку?». Люся эта участвовала в акциях Pussy Riot, а потом её даже избрали муниципальным депутатом в Басманном районе Москвы. Ещё до начала СВО она из-за проблем с правоохранительными органами убежала из России, по всей видимости, в Израиль, откуда сейчас и хохмит. По мнению либералов, высмеивать можно всё, что угодно, ибо нет ничего святого. В этом, например, уверены издатели и карикатуристы французского журнала Charlie Hebdo, за что однажды уже жестоко поплатились. За шутку над Дугиным придёт счёт и Люсе. Обязательно придёт. Ещё раз повторю: смерть – очень серьёзная стихия, нельзя с ней шутить.
К сожалению, я был лично знаком с ещё одним фигурантом «дела Даши Дугиной» – Ильёй Пономарёвым. Когда-то он создавал в России Левый фронт. Будучи сыном члена Совета Федерации Ларисы Пономарёвой, он занимался организацией антисаммита G-8 в Петербурге, а потом прошёл в депутаты Государственной думы от «Справедливой России». Затем он, обвинённый в растрате средств фонда «Сколково», сбежал на Украину. Фактически Пономарёв взял на себя ответственность за убийство Даши, заявив в украинском телеэфире, что покушение на неё совершили некие «русские партизаны», которым он оказывал «методическую помощь». Понятно, что это – блеф: Пономарёв чешет языком по заданию СБУ или одной из западных, скорее всего, британской, разведок. Но ведь важно ещё, как чешет: самодовольное лицо, улыбочка, смешки. И он, мразь и подонок, обязательно когда-нибудь досмеётся до смерти. Им всем, всем этим гадам, отомстит жизнь.
Дмитрий Жвания