Ещё А.И. Герцена — основоположника народничества — сильно беспокоил быстрый рост «коллективной посредственности» в буржуазном обществе. В пролетариате Герцен — в отличие от К. Маркса и Ф. Энгельса не видел спасителя культуры. Пролетариат, по его мнению, — это «кандидат в мещанство», для которого «образ жизни мещанства — единственная цель стремлений, их хватит на десять перемен». «Мир безземельный, мир городского преобладания, до крайности и подённого права собственности, не имеет другого пути спасения и весь пойдёт мещанством», — считал Герцен (1). Нужно сказать, что в 50-е гг. XIX в. Герцен почувствовал пришествие маркузеанского «одномерного человека»: эдакого хорошо упитанного полудикаря, неспособного на сильные эмоции, обворованного в человеческих взаимоотношениях, мещанской марионетки, «действиями и поступками которой управляют от колыбели до самой смерти» (2).
Если А.И. Герцен наблюдал буржуазное общество лишь на Западе, то народник В.П. Воронцов писал свои труды, когда российский, капитализм стал суровой реальностью. В связи с тем, что в конце XIX в. Главными оппонентами народников были марксисты, он стремился доказать, что крестьянство обладает большей социальной потенцией, нежели марксов любимец — пролетариат.
«Пролетарий того типа, каким он определился в течении предыдущей истории капитализма, — пишет Воронцов в «Наших направлениях», — должен быть признан имеющим весьма слабое значение и качестве силы зиждитительной и получающим очень неблагоприятное воспитание в смысле развития в нём способности к социальному творчеству» (3).
Воронцов этот тезис доказывал следующим образом. Пролетарий связан с капитализмом только заработной платой, что не является связью постоянной и обеспечивающей благополучие. Производимые им ценности принадлежат другому. В организации общества он занимает служебное положение, «наряду с машиной и рабочим скотом». В своей производительной деятельности промышленный рабочий подчинён произволу хозяина и «слепому механизму машины». Поэтому в экономической жизни он играет роль «одного из элементов мёртвого процесса производства товаров» и «не может на почве существующего строя выработать что-либо, способное обновить мир, дать новое направление социальной жизни».
Города, где живёт и работает пролетариат, являются сосредоточием социального разврата и моральной заразы. Жизнь в городах, где пролетарий лишён свежего воздуха и помещён «в столь нечистую обстановку», наносит вред его здоровью, пагубно сказывается на интеллектуальных способностях. Все эти «физиологические и индивидуально-психологические результаты принижающего влияния фабрики» и приводят к тому, что пролетарий лишён возможности «в сколько-нибудь значительной степени развивать в себе активные социально- психологические свойства».
«В противоположность сказанному о капиталистическом строе, — указывает Воронцов, — социальная организация России представляет хорошую почву для развития в массе населения психических свойств, облегчающих процесс приспособления общественных форм к потребностям человека, путём самодеятельности этой массы, путём коллективного творчества».
Этой «приспособленной общественной формой» является крестьянская община, в которой наличествуют воззрения, «лучше других» соответствующие идеальным представлениям о «правде и справедливости» (3).
По наблюдениям народника, именно близость к большим городам пагубно сказывается на общинным устоях. Он отмечает, что «процесс фактического разложения общины сделал значительные успехи» в Петербургском и Шлиссельбургском уездах Петербургской губернии. Близость столицы «не могла не оказать отрицательного влияния на развитие общинной идеи».
Как же проявилось это влияние «адища города»? «Население в значительной степени утрачивает земледельческий характер и получает интерес к земле из-за возможности продать её за дорогую цену для устройства дачи, промышленного заведения и т.п.». Продажа крестьянами своих участков, поясняет Воронцов, обычно встречается «в бойких пригородных местностях, где существует большой спрос на землю, и преимущественно усадебную, со стороны промышленного населения города, отчего цены такой земли (так в тексте — Д.Ж.) сильно растут, что и соблазняет многих крестьян к продаже участков, а для свободы такой продажи необходимо исключение земли из общинного владения». В свою очередь, представители «трактирной цивилизации» — лица торгового класса скупают у общинников землю «для устройства кабаков, торговых и промысловых заведений» (4).
Нужно сказать, что антигородские соображения Воронцова не являются чем-то оригинальным в истории общественной мысли. Во многом он повторяет антиурбанистические соображения просветителей и социалистов-утопистов. Таким образом, попытка противопоставить «мужика» городскому рабочему придает концепции Воронцова некоторый реакционно-романтический оттенок, свойственный тому направлению общественной мысли, которое Маркс и Энгельс назвали «мелкобуржуазным социализмом».
Список использованной литературы
1. Герцен А.И. Концы и начала // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993. С, 32, 35.
2. Уодис Джек. «Hoвые» теории революции. М., 1975, С. 352.
3. В.В. (Воронцов В.П.). Наши направления. СПб., 1893. С. 139, 76, 141, 5-6
4. В.В. (Воронцов В.П.). Крестьянская община. М. 1893. С. 161, 162, 181, 202
Опубликовано: Общество и власть в истории России / Сборник научных трудов // Петровская академия наук и искусств / Отделение исторических наук / Санкт-Петербург. 1999. C. 53-55